Президент Национального медицинского исследовательского центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева, президент общероссийской общественной организации «Лига здоровья нации», академик РАН Лео Бокерия в интервью РИА Новости рассказал о влиянии коронавируса на сердечно-сосудистые заболевания, о том, когда ждать завершения пандемии, а также о том, сколько может работать сердце человека, и как дожить до 100 лет. Беседовала Людмила Белоножко.
Лео Антонович
– Сердечно-сосудистые заболевания остаются основной причиной смертности в России. Учитывая сложившуюся ситуацию с коронавирусом, с тем, что все силы сейчас брошены на борьбу с ним, не ожидается ли в следующем году роста смертности от ССЗ?
– Я хочу вернуться к очень небольшому прошедшему времени, когда сама пандемия была «на высоте». Президент России тогда обратился к врачебному сообществу и сказал: «Вы, пожалуйста, не забывайте, что основной причиной смерти, даже в условиях пандемии, остаются сердечно-сосудистые заболевания». Другое дело, что сами люди сейчас боятся ехать в стационары. Мы в Бакулевском центре работаем «на полную», но поток больных уменьшился. И я это объясняю только тем, что пациенты боятся заразиться коронавирусом по дороге или где-то еще и выжидают более спокойного периода.
Этот вопрос очень актуальный, и надо понимать, что если есть установленное заболевание, которое требует интенсивного лечения, в том числе и хирургического, это откладывать нельзя категорически. Все федеральные центры работают, и мы работаем «на полную катушку».
– А вакцинация от коронавируса может оказывать какое-то влияние на сердечно-сосудистую систему?
– У меня нет таких данных, что она оказывает влияние на сердечно-сосудистую систему. Мы с женой, возрастные люди, пошли, привились. Я после этого приехал, у меня еще операция была. Никаких проблем не было. Поэтому не надо нагнетать ситуацию психологически. Надо себя готовить к этому, нам же делали прививки от туберкулеза, от оспы, и никто не умирал.
– Но все равно у нас почему-то антипрививочников достаточно много. Недавно известные врачи написали открытое письмо, приглашая их в «красную зону», чтобы те поменяли свое мнение. Вы поддерживаете такое решение?
– Я думаю, что такое приглашение не изменит их позиции. Я хочу сказать свое собственное мнение. Да, есть, наверное, антипрививочники, я их в лицо не видел. Но помимо всего прочего, мы живем в мире, где люди имеют равные права, поэтому почему тот, кто не прививается и потенциально может заболеть, почему у него должно быть право заразить кого-то другого? Вот как вопрос нужно поставить, а не приглашать их в «красную зону». Чего там приглашать? Пусть сделают фотографии и покажут этих несчастных людей, которые приговорены.
– Как относитесь к инициативе Росздравнадзора выявлять врачей-антипрививочников? Считаете ли, что их нужно наказывать так же строго, как и всех остальных?
– Это неправильно, я категорически против. Я считаю, что выявлять, наказывать – это не наш путь. Я думаю, что это не поддерживается властью. Тем более у нас итак кадровый дефицит врачей.
– Каковы сейчас перспективы завершения пандемии, на ваш взгляд?
– А вы знаете, мы живем нормально. Надо соблюдать масочный режим, надо привиться, и все будет нормально. Ну, немножко ты там себя ограничишь, лишний раз не пойдешь в ресторан, но если ты привился, то можешь пойти туда, можешь пойти в бассейн. Правил немного – вакцинация и маски.
Я несколько раз был в Японии, и меня поразило, что 50% японцев ходят в масках постоянно, они привыкли себя защищать. То есть если у вас есть какое-то сомнение, что вы можете что-то там «схватить», наденьте маску. Это очень хорошая привычка.
– Для сердечно-сосудистой системы не вредно дышать через маску?
– Нет, не вредно. Человек потребляет столько кислорода, сколько нужно организму. Поэтому вы, может быть, на два вдоха больше будете делать, но это никак не отразится на вашем здоровье.
– Давайте отойдем от темы коронавируса и поговорим о сердечно-сосудистых заболеваниях. Молодеют ли они? С чем это связано?
– Нет, не молодеют. У нас есть определенный процент, очень небольшой, это люди с врожденными пороками сердца. При критических врожденных пороках сердца у новорожденных довольно большая группа (33%) умирает в течение первого года жизни, если их во время не прооперируют. Но сегодня это операции практически с нулевой летальностью. А дальше они живут совершенно здоровыми. То, что касается приобретенных пороков сердца, то это гораздо более поздний период, если человек не болел ревматизмом. А если он не болел ревматизмом, то у него есть единственная угроза – это атеросклеротические изменения створок аортального клапана. Вот, например, где-то после 70 лет наступает небольшое, что называется, поражение этих створок, постепенно оно усиливается. Но сегодня и это нестрашно, сегодня мы меняем эти клапаны со 100-процентной результативностью, они могут работать 50 лет и более. Поэтому просто надо спокойно ко всему этому относиться, если господь бог, «судьба приговорила», скажем, кого-то к тому, что ему надо будет шунтирование сделать или заменить клапан, просто надо к этому нормально отнестись, сбавить вес, пойти в клинику, и все будет нормально. Через несколько недель этот человек будет, во-первых, себя чувствовать совсем по-другому, во-вторых, он будет гарантирован от того, что с ним ничего не случится.
– А инсульты-инфаркты разве не помолодели?
– Нет, это все вранье. Наоборот, мы стали жить дольше. Поэтому нет оснований говорить, что помолодели.
– Как распознать сердечно-сосудистые заболевания у себя? Что человеку должно сказать, что все, пора к врачу идти?
– Во-первых, конечно, каждый нормальный человек, когда он достигает, скажем, 40-летнего возраста, он должен знать, какое у него артериальное давление. Потому что это ключевой момент, когда гипертоническая болезнь может развиться. Также когда человек достигает определенного возраста после 30 лет, он должен все-таки знать, сколько жили его родные люди – родители, бабушка с дедушкой, тетя с дядей и так далее – чтобы знать перспективу этого вопроса.
Во-вторых, конечно, хотим мы или нет, но какое-то обследование необходимо, чтобы отвечать по существу, если понадобится обращение к доктору. Ежели вы себя нормально чувствуете, ну и чувствуйте себя нормально и живите счастливо. Я вообще к врачу никогда не обращался, постучу, конечно, по дереву, кроме случая, когда проходил обследование при поступлении в 1-й Московский медицинский институт. Но один раз в жизни надо, конечно, обследоваться, чтобы понять, насколько ты здоров.
– Как долго может работать сердце человека? Может ли теоретически человек дожить до 150 лет? Что делать, чтобы сохранить сердце здоровым как можно дольше?
– Известно, что была какая-то женщина в Азербайджане, которая якобы прожила 180 лет. Хотя возможно, что во времена, когда она родилась, еще не было четких учетных записей. Вот в Англии я был в Лондоне, где похоронен гражданин, который прожил 180 лет, прямо в центре города. А почему он там похоронен? Потому что, когда король узнал, что гражданину 180 лет, он решил пригласить его в гости, знакомиться. Пригласил, накормил, и тот бедный объелся и от заворота кишок умер. Испытывая ущемление совести, король похоронил умершего гостя в церкви, где хоронят царствующую семью.
– То есть 150 лет вполне реально?
– Я не знаю, но ведь как понимаете, век – это 100 лет, че-ло-век. Значит, мы должны жить 100 лет. Кстати говоря, что интересно, я участвую в одном диалоге с американскими коллегами. У них сегодня 146 тысяч людей перешагнувших 100 лет, а в 2040 году будет полмиллиона. И они сегодня думают, как вообще-то говоря, обустроить этих людей. Потому что представляете, человек выйдет на пенсию, в условно говоря, 65 лет, а потом что с ним делать, и что ему делать.
– А, кто чаще болеет сердечно-сосудистыми заболеваниями: мужчины или женщины?
– Мужчины. Женщина лучше сбалансирована. Гормональная система у женщины изначально устроена на большие, так скажем, физиологические нагрузки – беременность.
– Российские военные кардиохирурги недавно впервые осуществили хирургическое вмешательство на аортальном клапане сердца с применением технологии так называемого «искусственного сердца». Считаете ли вы это преддверием перехода к трансплантации сердца? Как быстро медики могут прийти к тому, чтобы подобные операции стали обычным явлением?
– Вы знаете, я откровенно говоря, не понял, какую они операцию провели. Но мы давно уже ставим искусственный левый желудочек сердца, который очень продолжительное время может работать. Это агрегат, который замещает функцию левой половины сердца, та половина, которая создает артериальное давление.
– А искусственное сердце, это что такое? Это какой-то прибор, или оно выглядит прямо как настоящее сердце?
– Нет, нет. Это механический прибор – это такой своеобразный насос. Он забирает кровь из левого желудочка (желудочек, который создает артериальное давление). В него вводим такую трубочку, по которой насос забирает из него кровь, то есть опорожняет его и перегоняет весь объем крови в аорту, создается своеобразный шунт. Пациенты хорошо себя чувствуют, потому что восстанавливается нагнетательная функция левой половины сердца. Сейчас уже десятки тысяч людей во всем мире ходят с ними. Это как раз и рассматривается как «мост» к пересадке сердца, потому что мало донорских сердец, причем во всем мире, включая США, Германию и другие развитые страны.
– Раньше считалось, что в России не могут оказать качественную помощь, и если ты действительно хочешь вылечиться, то надо поехать куда-нибудь в Германию. Вот сейчас Россия отстает по качеству лечения или нет?
– Знаете, это была пропаганда абсолютных мерзавцев, потому что мы во все времена имели достаточные позиции, чтобы эффективно лечить своих пациентов. Мы вот здесь, в Центре имени Бакулева делаем более двух тысяч операций в год маленьким детям, но родители берут ребенка и везут его в страну, где делают в год 200 таких операций против наших двух тысяч. Причем, можно это проверить: никаких проблем у наших пациентов нет, результаты ничем не хуже, а операции оплачивает государство.
Кроме того, были случаи, когда мои коллеги и я лично повторно оперировали людей, которые «оттуда» приехали, в том числе и из США, то есть они приезжают сюда и уже второй раз они не хотят на повторную операцию куда-то ехать.
Я в день делаю четыре-пять операций, если бы это было плохо, сюда бы люди что пришли что ли? А они же приходят, у нас очереди.
– А правда, что добрые люди чаще страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями, потому что у них «сердце болит»?
– Нет, вранье, конечно! Еще раз скажу, что естественное старение аортального клапана наступает где-то после 75 лет. Не сразу, в течение 10 лет, наверное, и тогда приходится заменять этот клапан.
– Какие советы можно дать людям, которые хотят дожить до 100 лет?
– Конечно, нужно двигаться, потому что движение – это жизнь. Второе – надо, на мой взгляд, по-доброму смотреть на этот мир. Я не говорю, что надо всех прощать, просто ограждать себя от ненужных людей. Ну и самое главное, я считаю, что это нацеленность на жизнь. Должна быть цель, понимаете, должно быть какое-то любимое занятие. Я на себя смотрю и думаю, отец мой прожил всего 43 года, даже не было 43 лет, мама ушла из жизни в 65 лет. Но я уже пережил отца в два раза почти, и маму тоже на 16 лет.
Конечно, сейчас возможности другие, сейчас я могу жить так, как мне кажется, надо жить. Главное, это все-таки здоровый образ жизни. А здоровый образ жизни – это соответствующее питание, отказ от алкоголя. Дело в том, что любое количество алкоголя повреждает слизистую желудка, а слизистая желудка напрямую связана с нашей нервной деятельностью. И люди становятся немножко нервными, если не сказать больше.
– То есть польза бокала красного вина – это тоже миф?
– Ну, выдумки это все. Другое дело, что оно вкуснее, чем белое. Но если ты пьешь, то пей белое вино. Потому что оно обладает хорошим мочегонным эффектом и быстрее выводится из организма. В качестве доказательства я привожу пример, когда на грузинских застольях тамада вынужден выпивать несколько литров вина. Но он пьет только белое вино. Потому что, если бы они пили красное вино, они бы и половину жизни не прожили. Красное вино, а следовательно алкоголь, долго не выводится из организма.
Чистотел — русский женьшень, отыскивающий корень любой болезни! 